О песняхО песнях.
На медленно разрушающейся Санктафраксовой скале стояла неприступная Башня Ночи. По тёмным, мрачным коридорам мелькали только тени чёрных мантий с белым скалящимся Хрумхрымсом. Никому постороннему не было позволено войти в твердыню Стажей Ночи. Разве что только узником...
...Ксант Филатайн методично чистил и смазывал свой арбалет, когда в его келью ворвался Леддикс, Главный палач.
-Филатайн! - рявкнул он. - Это ещё что такое?!
Ксант удивлённо посмотрел на Палача:
-А в чём, собственно дело?
-Слушай! - приказал Леддикс, подняв палец.
Филатайн прислушался. Эхо чьих-то шагов, далёких разговоров, стоны узников и... радостное, звонкое пение:
-Пора-пора-порадуемся
На своем веку
И тильдятине и элю,
Счастливому болту.
Пока-пока-покачивая
Парусом на мачте,
Судьбе не раз шепнем мы:
"Ах, Хрумхрымс!" - до боли знакомый девичий голосок выводил задорные слова, иногда шепелявя и покашливая. Всё-таки при задержании и допросе Библиотечному рыцарю досталось весьма чувствительно.
"Магда!" - безошибочно опознал певунью Ксант.
-Ну, слышу пение, - ответил Филатайн Леддиксу.
-Да какое пение может быть в тюрьме! - взорвался Леддикс.
Ксант почесал выбритую макушку и невинно вопросил:
-Вероятно, камерное...
(c) Shoo Longtail
Ах, любезный господин Штраус... вы же простите меня за спёртую шутку?